Глава 5(бета)

– Миранда говорить, ты согласиться найти вора, укравшего наши деньги.  Она не сказать мне, как ты сделать это. Мне естественно любопытно. Ты теперь мне сказать. – Абсент присела на чемоданчик рядом со своим трейлером и повернулась пролаять что-то на немецком Карлу, который подкинул ее с железнодорожного вокзала. Имоджен сказала, что Карл − мальчик на побегушках у Абсент, но я с трудом могла в это поверить. Не то что бы Абсент была безобразна, но колючки ее розовых волос не совсем подходили к ее твердой челюсти и невыразительным маленьким глазкам.
Ее немецкий акцент был намного более тяжелым, чем у Питера и Сорена, ну а уж когда она наводила на тебя свой блеклый бледно-голубой взгляд, ты понимал ее значительность. Она к тому же была телепатом, факт, заставлявший меня по-настоящему нервничать рядом с ней. Подобно тому, как я не любила Бена, бродящего и внедряющегося в мой ум, но, по крайней мере, ему я доверяла. В известной мере. Абсент же я доверяла не дальше, чем могла плюнуть.
– Гм… вообще-то, не думаю, что расскажу вам. Мама не говорила, что это было частью сделки.
– Сделки? – Абсент развернулась и сощурила на меня глаза. Было позднее утро, и она только что вернулась из своей поездки по Германии в поисках замены группы. Большинство людей на ярмарке только что проснулись, и я полагала, что должна начать свою новую роль, как детектив, и активизировать расследование… что-то вроде того.
– Какой сделка?
– Сделка, в которой говорится, что я сохраню своего коня, если помогу вам. И полагаю, первая вещь, что мне нужно сделать, поговорить с вами о краже, и, возможно, осмотреть сейф и вещи вроде того.
Она наградила меня еще одним прищуренным взглядом, затем повернулась и вошла в трейлер. Допуская, что, как предполагается, я последую за ней, так что мне пришлось лезть следом. Я представляла, что изнутри трейлер будет выглядеть как и снаружи (помните? розово-зеленым) – другими словами, кричащим – но он был удивительно уютным. Там было ужасно много того оттенка бронзы, что называется серо-коричневым, но маленькая кушетка, два стула и крошечный стол, занимавшие большую часть трейлера, были подобраны со вкусом. Абсент опустила свой чемоданчик на стол и махнула на изогнутый рундук возле кушетки.
– Это – сейф. Как видеть, это хороший сейф, очень надежный, ja? Утром я проснуться, открывать сейф, чтобы взять денег на продукты, но там не быть денег, только газета. Это был Йозеф из группы, знаешь? Ver dammter Schweine-hund (прим. нем. «еб…й ублюдок»)! Он пытаться погубить нас!
Я присела на корточки перед сейфом. Он был большой, около двух футов высоты, сделанный из покрашенного в белый цвет металла, с обычным тонким вращающимся наборным диском спереди, металлической рукояткой открывающей его, и больше ничего. Я пощупала его кончиками пальцев. Он, вероятно, весил пару сот фунтов.
– У кого еще есть комбинация к сейфу?
– У Питера и у меня. – Она встряхнула свой льняной жакет и повесила его в крошечный чулан.
– Ни у кого больше?
– Конечно же нет; ты держать нас за дураков?
Я попыталась придумать, что я могла бы сделать, если бы хотела взломать сейф.
– Гм… а когда обычно вы его открываете?
Она схватила сумку и пронеслась мимо меня, открыв позади дверь в свою спальню.
– Утром, выплатить те деньги, какой нужен Элвис и Курт для покупка продуктов и какой нужен для шоу.
Курт и Карл были братьями. Еще один мальчик на побегушках, примерно так сказала Имоджен.
– И вы кладете туда деньги ночью?
– Я делать это, ja. Я ложить их в сумка вроде этого, видеть? – Она протянула пустую черную сумку для денег с застежкой-молнией и запором на конце. – Деньги приходить один раз, когда я подсчитывать выручка за билеты, и также после того, как ярмарка закрыться, когда все деньги собираться от служащих.
Контракт с ярмаркой требовал, чтобы все исполнители делили свою выручку с Питером и Абсент. Взамен им оплачивались дорожные расходы и гарантировалась минимальная сумма каждый месяц.
– Когда я глянуть утром, ффф! Деньги пропасть, а в сумка − газета.
Я пожевала губу, наблюдая, как Абсент расстегнула молнию на дорожном несессере. Я не хотела, чтобы она видела, как я касаюсь сейфа – если бы она узнала о моем маленьком проклятии, она потребовала бы, чтобы я впряглась в работу, как представитель от Фриков-Подростков. Спиной к ней, я стянула перчатки со своей правой руки и потянулась к ручке сейфа. С Абсент, готовой закончить с разборкой своих вещей в любую секунду, у меня не было времени связать себя с образами нападения. Я просто схватилась за ручку и понадеялась на лучшее.
Это было ужасно. Хуже, чем я думала. По меньшей мере семеро разных человек касались сейфа за последние несколько недель: ощущения Абсент и Питера были самыми сильными, но я смогла так же почувствовать, что Карл, Элвис, Сорен, даже Имоджен и моя мама, должно быть, касались сейфа в тот или иной момент. Неодушевленные объекты не могут удержать воспоминания таким же способом, как это делают люди, но если кто-то чувствует очень сильные эмоции, когда касается его, иногда это отпечатывается на объекте.
Неуверенность и расстройство были на ручке сейфа, но подавляющим ощущением, затопившим мой разум было холодное, безмолвное отчаяние, вроде безумия, оно заставило мои ладони защипать от пота. Один из людей, коснувшихся сейфа был в настолько плохом эмоциональном состоянии, что воспоминание о его прикосновении сейчас оставило меня с легким приступом тошноты в желудке.
Я оттащила прочь свою руку, но у меня не было времени надеть перчатку прежде, чем Абсент ворвалась в комнату.
– Я не видеть, как ты сможешь помогать нам, если не сказать мне, как ты будешь работать. Ты читать мысли, а? Может ты видеть чью-то вину в их ауре? Или ты человеческий… как это называться… детектор лжи?
Я послала ей слабую улыбку и засунула свою голую руку за спину, медленно отступая в узкий проход трейлера, так чтобы она не заметила ее.
– Ничего из этого, извините. Мама просто думает, что я смогу помочь. Я прочитала много из Агаты Кристи.
Абсент скрестила руки и свирепо глянула на меня.
– Я не думать, что это все забавно. Как ты помогать нам сейчас?
Я достала до двери рукой в перчатке, все еще держась спиной к ней.
– Вероятно, я смогу поговорить со всеми и понять, если кто-то что-то заметил.
– Ба! – Она вскинула руки в воздух в жесте досады. – Бесполезно, это бесполезно. Я расспросить всех, и никто ничего не видеть, никто не заметить, что что-то не так. Это трата моего времени.
Я позволила одному своему плечу дернуться в полупожатии.
– Ага, ладно, у меня есть договор с моей матерью, и я буду его придерживаться. – «Независимо от того, как сильно это убивает меня», тихонько добавила я. – Я сообщу вам, если что-то узнаю.
Абсент сжала на меня свои губы, ее глаза ярко заблестели. Я стояла в футе от ступеней в трейлер, внезапно неспособная двинуться, блокированная на месте этим взглядом. У меня зашевелились волосы, когда я поняла, что она делает. Я смогла почувствовать, ее постепенное проникновение к моему сознанию в попытке найти путь в мой мозг. Я хотела заорать на нее, чтобы она держалась подальше от моей головы, но чувствовала себя так, будто была поймана в большом чане патоки, словно все происходящее вокруг меня было включено в замедленном действии. Паника, тьма и холод охватили меня, когда я смогла ощутить ее скольжение вокруг себя, приближающееся, душащее меня. Она собирается войти, и потом  узнает обо мне все! Я не могла вздохнуть; мои легкие не могли набрать в себя хоть немного воздуха. Я ощущала давящую плоскость ее силы, ее способность просто отпихнуть мое слабое сопротивление и прошествовать в мою голову. Все начало становиться серым, когда в мне поднялась волна головокружения.
Нет! –  завопил мой мозг.
Фран?
Тепло наполнило меня, ослабляя удавку, которой Абсент удерживала меня, позволяя легким расшириться и всосать крайне необходимый мне воздух. Я вцепилась в это тепло. Бен?
Что-то не так? Он звучал сонным, теплым, уютно-заспанным, как если бы свернулся калачиком на теплой кровати холодным зимним утром. Прикосновение его разума к моему было ободряющим, отодвигающим прочь серое головокружение, укутывающим меня защитой.
Абсент пытается забраться в мой разум. Она узнает обо мне и о тебе тоже.
Она уже знает обо мне. Не волнуйся, она не войдет. Представь себя в герметичной комнате, не имеющей ни входа, ни выхода. Только ты. Представь себя в ней, и у нее не получится забраться в твой разум.
Я сделала глубокий вдох, все еще глазея на Абсент, когда она сделала сильный толчок в мой разум. Мои колени почти подогнулись при нападении. Бен!
Думай о герметичной комнате, Фран. Его голос был настолько успокаивающим, настолько наполненным уверенностью, что помог оттолкнуть часть черной паники прочь. Я представила комнату, сделанную из нержавеющей стали, со всеми закругленными углами, швы которых были заварены. Не было ни трещины, ни  какой-нибудь щели, чтобы что-то смогло проникнуть в нее. Она была абсолютно воздухонепроницаема, герметична, и я стояла посредине ее.
Абсент вцепилась, удерживая меня также, как если бы я рвалась из туго натянутой веревки. Она рычала на немецком, но я ждала рядом, чтобы увидеть, что еще она скажет. Я пролепетала что-то о том, что увижусь с ней позже, и убежала, спасаясь.
Бен?
Он не ответил. Я также не могла почувствовать его. Я не могла ощутить ничего, ни единой вещи. В моем мозгу была только я. Бен, ты злишься на меня, потому что я разбудила тебя? Мне жаль если это так, но я хотела, чтобы ты знал, твоя идея сработала. Абсент не влезла в мою голову. Все теперь в порядке. Гм.
Если только ты не злишься на меня, тогда я полагаю не все в порядке.
Ничего. Nada. Ни единой блаженной вещи. Он даже не думал сердиться на меня, способом, которым он мысленно улыбался.
Я вздохнула и оглянулась. Было мало мест, где можно укрыться, если вы живете на просторном, открытом, заросшем травой лугу с кучей палаток и группой трейлеров. Я понятия не имела, куда шла, но махнула через трейлеры, пока не добралась до одного, с нарисованным золотисто-черным Скандинавским символом. Я постучала в дверь, потом повернула ручку и скользнула внутрь, оборачиваясь через плечо, чтобы удостовериться, что никто не видел, как я вхожу в трейлер Имоджен.
– Имоджен? Ты встала? Мне в самом деле нужно поговорить с тобой.
Тени поднялись, солнечный свет косо упал в трейлер, высвечивая остатки рогалика на крошечном столике, так что я сделала вывод, что Имоджен встала и поблизости.
– Ты одета? – я направилась к закрытой двери в ее спальню. – Слушай, у меня есть к тебе вопрос… О, черт меня возьми!
В спальне была не Имоджен, это был Бен. С голой грудью. Сидящий на кровати Имоджен с сонным, удивленным взглядом на лице.
Пока я не двигалась, лучик солнечного света прополз мимо меня в комнату, упав на его обнаженную руку. Он взвизгнул и дернул одеяло вверх, косясь на меня.
– Мне так жаль! – Я попыталась сдвинуться, блокируя солнечный свет, но его только больше проникло вокруг другого моего бока. – Блин, мне жаль, я могу… тупое солнце…
– Войди и закрой дверь, – огрызнулся он. Я заскочила в комнату и хлопнула дверью, закрывая ее за собой.
Что было, когда я поняла что стояла в крошечной тускло освещенной спаленке с голым вампиром, который по-настоящему, реально был взбешен.
Он щелкнул выключателем прикроватной лампы, сталкивая одеяло вниз, чтобы взглянуть на руку. При виде волдырей, что исполосовали ее, я забыла обо всем, что смущало, что он был голым.
– Это сделала я? О, Бен, мне так жаль. Что я должна… Лед, это то, что прикладывают к ожогу.
– Не открывай эту дверь снова! – завопил он, когда я было пошла искать лед. – Мне ничего не нужно; с этим все будет в порядке.
– Не глупи; это похоже на третью… степень… вау. – Бен погладил свою обожженную руку. С каждым касанием руки, волдыри уменьшались, до тех пор пока на его обалденной загорелой коже не осталось только чуть покрасневшего воспаленного следа.
– Это невероятно! Ты излечился!
– Не так легко. – Он упал обратно у стены. – Я ограничил регенеративные силы. Чем я слабее, тем менее я в состоянии излечиться.
– Слабее? – Я потянулась коснуться его руки и, поняв, что на мне перчатки, отдернулась от нее. В момент, когда мои пальцы коснулись его кожи, меня заполнило голодом, грызущим, впивающимся в меня острыми, болезненными уколами, потребность возникшая во мне взять то, в чем я нуждалась, подчинить зверя, рычавшего внутри. Я отдернула пальцы и уставилась на Бена.
– Ты голоден? Это то, что ты имел в виду под слабостью?
Он пробежал руками сквозь волосы,  выглядя раздраженным.
– Да. Есть причина, почему ты здесь?
Я таращилась на него, неспособная отвести взгляд. О'кей, итак я много пялилась на его обнаженную грудь, но все же даже со слюнотечением от ее вида, я не могла не задаваться вопросом, как он может иметь так много боли запертой внутри него, и все же казаться настолько нормальным снаружи.
– Я искала Имоджен.
– Она не здесь.
– Ага, я поняла это. Почему ты голоден? Я имею в виду, почему ты… ну ты понимаешь… не поел?
– Мне не нравится еда быстрого приготовления, – сказал он. Я моргнула. – Это была шутка. Все не так легко, как просто выбрать человека из толпы и присосаться, Фран. Я должен быть осторожен насчет того, кого выбрал.
– О, из-за болезни и прочей дряни? ВИЧа?
– Я не восприимчив к болезням. Я имею в виду факт, что большинство людей заметили бы, если бы их жена, или сестра, или дочь вдруг оказалась одурманенной или страдающей от существенной потери крови. Занимает больше времени найти несколько человек, которые смогут обеспечить меня количеством крови, в котором я нуждаюсь, не оставляя их с заметной ее потерей.
– Ха. А я не подумала об этом. – Я прикусила губу и глазела на его руку. Красные следы выглядели так, словно все еще болели, я представляла, какую боль он держал внутри себя. И так как я вызвала эту боль, я полагала, что было моей обязанностью пожертвовать кровь. Кроме того, было кое-что почти… интригующее в мысли дать ему свою кровь. – Как на счет меня?
Его брови поползли вверх.
– Что?
– Ты мог бы получить небольшой перекус.
– Перекус? – Он выглядел так, словно идиотизм пророс из моего лба.
– Ага, ну понимаешь, укус. Куснуть. Погрузить клык. Не достаточно, чтобы сделать меня ошалелой, но достаточно, пока ты не сможешь найти кого-то еще для… ээ… еды.
На всякий случай, если вам интересно, это официально оценено, как самый странный разговор, который когда-либо у меня был.
Бен снова пробежал рукой сквозь волосы. Мне нравился способ, которым двигались его мускулы, но я пыталась не позволить ему понять, что восхищаюсь им. Я на самом деле не искала приятеля. О'кей, правда в том, что я не знала, что с ним делать, если бы он у меня и был, но я решила, что было бы лучше не зацикливаться на этом.
– Фран, я не могу взять твою кровь.
– Не можешь? – Так ли уж он не злился на меня? Так ли уж он не злился, что скорее бы сидел тут, настолько голодный, что это причиняло боль, чем глотнул немного Фран? – О. Ладно. Без проблем. Забудь, что я упомянуло об этом.
Он потер лицо.
– Это не потому, что я не хочу – нет ничего, что я хотел бы больше чем связать нас воедино – но это ни больше, ни меньше означало бы, что мы связаны воедино на оставшуюся часть наших жизней, которые, между прочим, измерялись бы столетиями, а не десятилетиями.
Я стояла в дверях, часть меня хотела, вопя сбежать из комнаты, другая часть хотела остаться и поговорить с ним. Он выглядел таким обычным…
– Как это происходит?
Он вздохнул и подтянул одеяло на груди чуть выше.
– Темный, воссоединяясь со своей Возлюбленной, беря ее кровь, не сможет питаться от кого-то еще. Она будут связаны друг с другом, воедино, навечно, даря друг другу жизнь.
– О, ты имеешь в виду, что должен… – я изобразила клыки пальцами и сделала жест ими в сторону своей шеи.
Он кивнул.
– Так закуска отменяется, верно? Ты мне нравишься и все такое, но не думаю, что хочу провести вечность с тобой. Ты не… гм… не против, что я так говорю, а? Ты же все еще не злишься на меня?
Он нахмурился. Он даже хмурился мило. Возможно, я должна заново переосмыслить все эти вещи по отрицанию приятелей.
– Я не злюсь на тебя, Фран. А почему ты подумала, что злюсь?
Я неопределенно махнула рукой.
– Ты не ответил мне раньше, и я разбудила тебя и все такое…
– Я не ответил тебе?
– Ага. После того, как я покинула Абсент, я сделала эту странную телепатически-сливающуюся штукенцию с тобой, чтобы сказать спасибо, но ты не ответил. Я предположила, что ты перекрыл ко мне вентиль.
Он зевнул в свою руку.
– Сделай это сейчас.
– Ха?
– Попробуй странную телепатически-сливающуюся штукенцию сейчас.
– А. Вроде того?
Он просто смотрел на меня.
Аллооооо? Бен? Есть тут кто-нибудь?
– Итак?
– Ты не отвечаешь. Если ты не собирался отвечать, мог бы по крайней мере сказать словами или что-то вроде.
Один уголок его рта изогнулся вверх.
– Фран, какую последнюю вещь ты сделала, прежде чем покинуть Абсент?
Я наградила его презрительной гримасой.
– Ты знаешь, сам же сказал мне сделать это! Я представила, что оказалась в герметичной комнате, где ничто не могло забраться в мой разум.
– И ничто не смогло забраться?
Я моргала не него с секунду, затем усмехнулась.
– О. Я не подумала об этом. А как распечатать свой разум?
– Ты представила себя в защищенной комнате, просто представь, что защита ушла.
Я пожевала губу.
– А я буду в состоянии вернуть все назад? Я не думаю, что Абсент сдастся так легко. Фактически, я не понимаю, что останавливает ее от чтения мыслей каждого, кто тут работает. – И, кстати, выяснить для себя, кто украл деньги.
Он снова зевнул.
– Ты можешь защитить себя всякий раз, когда нужно. Все могут, Абсент не может прочитать мысли каждого, кто защитил их. Первую вещь, которую выучивает кто-то с телепатическими способностями, как защитить свой мозг от вторжения. Разве твоя мать не научила тебя?
– Гм… нет. – Я представила себя открывающую дверь в комнату из нержавеющей стали и вышла наружу. Спасибо, Бен.
– Пожалуйста. Что-нибудь еще?
– Нет. Извини, что разбудила тебя дважды. И прости за руку. И все эти вещи с Возлюбленной. И не думаю, что ты также жутко рад этому.
Его глаза мрачно блеснули на меня, когда он подтянул одеяло к шее.
– Ты возьмешь меня покататься сегодня ночью? Мама сказала, что можно, если я вернусь в десять. Знаю, что это не дает тебе много времени после того как сядет солнце, но…
– Я увижусь с тобой в девять.
Я кивнула и подождала, пока он натянет одеяло на голову, прежде чем открыть дверь. Я оставила на столе записку Имоджен, потом поспешила вон, чувствуя, что дела идут неплохо. Бен не злился на меня, и показал мне, как победить Абсент в ее собственной игре. Мама была в сравнительно счастливом настроении, после того, как я согласилась сделать то, что она хочет. Тесла выглядел счастливее в своей новой жизни – ветеринар дал ему чистое карантинное свидетельство – и он даже сделал свой забавный прискок танец-на-месте, когда Сорен и я вывели его и Бруно и стреножили цепью их передние ноги так, чтобы они смогли свободно, не убегая, щипать траву на лугу.
Конечно, я все еще была во всем том, что делала Нэнси Дрю, но, в общем, жизнь начала налаживаться.

Глава 6

Моя жизнь отстой, лягушки-быки. Нет, я серьезно.
О, ладно, может быть не все так плохо. Но если у вас есть необходимость поговорить с парнем, который не только выглядит как Элвис Пресли, говорит как Элвис Пресли, но который фактически думает, что он и есть Элвис Пресли, то разве ваш день не станет хоть чуточку лягушко-быково-отстойным? Ага. Я так и подумала.
– Эй, там, маленькая леди. Что большой мужчина может сделать для тебя, гм-ха?
Видите? Отстойно.
– Хай, Элвис. Можешь уделить мне пару минут?
Он чуть вильнул бедрами, когда начесывал свой большой черный кок (прим. специальный начес, как у Элвиса), перед напольным зеркалом, которое он всегда устанавливал снаружи своего трейлера. Элвис был худощавым, немного ниже меня и имел большую-пребольшую копну густых черных волос, которые набриолинивал назад в пышную спереди прическу пятидесятых. Я не могла поверить, что парни на самом деле носили такое на голове, но мама сказала, что ее папа делал это, что заставило меня пересмотреть свое мнение на счет дедушки и взглянуть на него по другому, когда я увижусь с ним снова.
– Уверен, могу. – Он еще раз вильнул бедрами. Элвис сильно гордился своими виляниями бедрами. – Садись на стул, поболтаем немного.
– Я хотела, чтобы ты рассказал мне немного о демонах.
Он остановился посреди бедровиляния и развернулся взглянуть на меня.
– О демонах? И что именно такая маленькая девчушка как ты хочет от большого сучьего демона?
Элвис – дипломированный демонолог. Он утверждает, что фактически призывает их (что, как я полагаю, – главные дурные вести), а мама сказала, что есть что-то в его ауре, чему она не доверяет. Технически Элвис, как предполагается, консультирует людей, думающих, что они одержимы демоном, и снабжает их защитными талисманами против дальнейших демонических атак. И, полагаю, его услуги востребованы среди бизнесменов.
– Ладно, я хочу знать, какие вещи демон может для тебя сделать. То есть, если ты призвал его.
Элвис нахмурился и развернулся обратно к зеркалу.
– Это твоя мама сказала спросить у меня это?
– Нет, она и не знает, что я говорю с тобой. В сущности, она порядком бы позудела, если бы узнала, что я сделала. Ей не нравится все, что связано с темными силами.
Он фыркнул и отступил, чтобы полюбоваться собой в зеркале.
– Нет ничего дурного в темных силах, покамест ты знаешь, как обращаться с ними. – Он повернулся и указал своей расческой на меня. – Хотя демоны не то, с чем следует играть маленькой девочке. Нужна сильная личность, чтобы прибрать их к рукам.
Я еле удержала глаза, чтобы не закатить их при комментарии о «маленькой девочке». Я на три дюйма выше него!
– А можно заставить их сделать то, что хочешь?
Элвис скользнул в кожаную куртку, несмотря на факт, что было тепло. Он делал трюк во время Магического шоу Курта и Карла Злобных, когда они материализовывали его при полных Элвисовских регалиях в стеклянном ящике посреди сцены. Сорен сказал, что считает это иллюзией, а не настоящим волшебством, но я не могла представить, как они это делают, если оно не настоящее.
– Демонов? Конечно же можно, принимая во внимание, что ты достаточно сильна. Если же нет, ты станешь для демона закуской.
Он пощелкал зубами со звуком, будто ел кого-то.
– Есть какие-нибудь пределы того, что ты можешь заставить сделать демона?
– Пределы? – он прикурил сигарету и предложил одну мне. Я покачала головой. – Какие пределы?
– Вроде… могут они пройти сквозь стену? Скажем, в ящик, в который ты материализуешься?
Он фыркнул и выдул дым из носа (ненавижу это).
– Милая, нет ничего что может удержать демона от того места, куда он хочет войти, конечно, если ты призвала его связывающими словами. Или, если стены не были сделаны из стали. Они ненавидят сталь. Она обжигает их.
– О. О'кей. Хорошо, большое спасибо, Элвис. Я лучше пойду своей дорогой. Я должна помочь маме собраться.
– Ты же сейчас не планируешь сама призвать демона, а?
Я подняла руку на манер присяги.
– Неа. Я не сумею, даже если бы захотела.
– Хорошо. Демонов нужно оставить тем, кто знает, как с ними обращаться. – Он повернулся, чтобы последний раз оглядеть себя в зеркале. Я потянулась левой рукой (на которой была только кружевная перчатка, без латексной под ней) и тихо коснулась его спины. Латекс и кожа животных были единственными вещами, что могли пригасить мою способность чувствовать всякие штуки, когда я касалась людей, но я реально ненавидела мысль о заполнении своего разума Элвисом. Я была уверена, что и слабая версия скажет мне достаточно.
Я отдернула руку, исступленно улыбаясь, когда он развернулся ко мне.
– Спасибо! Увидимся позже.
Или никогда, если бы исполнилось мое желание. У меня было очень сильное желание пойти принять душ, смыть со своего разума похотливые образы и мысли об Имоджен, заполнявшие Элвиса. Если бы была такая штука как шампунь для мозгов, я бы купила ее целый воз.
– Что за извращенец, – сказала я, направляясь к палатке, занимаемой Иможден. Я, безусловно, собиралась посоветовать ей приглядывать за ним – вещи, которые он думал о ней, были, прямо скажем, не здоровыми. – Но, по крайней мере, он извращенец, который не заставляет демона воровать для него деньги. Не из стального сейфа.
Палатка Имоджен была пуста. Она ушла на весь день, вероятно, сделать покупки в городе (она любила делать покупки), но ей не нравилось делать это сразу после открытия. Я оглядела луг. Я отвела Теслу в маленький закуток позади передвижных туалетов, так чтобы он мог пастись подальше от входов на ярмарку. Сорен чистил Бруно, готовя его к появлению в магическим действе Питера. Солнце было все еще едва видно сквозь деревья, длинные янтарные и розовые полосы тянулись через темнеющее небо. Еще через полчаса оно станет темным, и Готская ярмарка возродится к жизни. Сотни людей будут топтаться по ярмарке, смеясь, вопя, делая пирсинг на какую-то часть тела, общаясь с их усопшими любимыми, играя с пыточными приспособлениями… ну, вы знаете, обычный вечер.
Я пробежалась по мысленному списку
людей, которые коснулись сейфа. Элвис, мой главный подозреваемый, оказался провалом. Иможден и мама, я была уверена, это просто совпадение. У Питера не было причины грабить самого себя (мотива, как это называют детективы), и у Сорена вероятно тоже была уважительная причина поместить что-то в сейф.
Оставался Карл.
Я посмотрела вниз на длинный центральный проход, туда, где Курт и Карл закатывали свой реквизит в главную палатку.
Я остановилась у одного киоска, чтобы добыть колбасы и большой крендель с солью, втиснув колбасу под низ, пока шла в сторону главной палатки.
– Эй, Сорен, – сказала я, приостанавливаясь у лошадиного фургона. Он натирал жирной массой копыта Бруно, чтобы сделать их привлекательней. Я протянула ему крендель.
– Спасибо, – сказал он, вытирая руки о мятые шорты, прежде чем взять его. – Хочешь, чтобы я покормил Теслу с Бруно?
Я, слегка хмурясь, слизала последний колбасный сок с пальцев.
– Это было бы, в самом деле, хорошо с твоей стороны, но ты не обязан этого делать.
Он усмехнулся и откусил большой кусок кренделя.
Я тотчас же насторожилась.
– О'кей, так ты хочешь быть хорошим?
Он огляделся, его ухмылка стала шире.
– Танти сказала мне, что ты, как предполагается, будешь выяснять, кто украл деньги. Думаю, тебе стоит присмотреться.
– Ты смотришь слишком много американского ТВ, – сказал я и натянула оба набора перчаток. – Говоря об этом, ты не заметил ничего подозрительного на счет сейфа?
– Подозрительного? – Маленькие кусочки теста полетели, когда он заговорил с набитым кренделем ртом. – Что может быть подозрительного на счет сейфа?
Я чуть покачала головой.
– Не знаю… кого-то бродящего вокруг, кого не должно было бы быть, кого-то в трейлере, когда твои тетя или папа убирали деньги, кого-то, кто знает комбинацию, вот такие вещи.
Он быстро огляделся, потом склонился, стукнув себя в грудь.
– Я знаю комбинацию.
Мои брови поползли вверх.
– Ты?
– Да, папа написал ее не клочке бумаги, потому что всегда забывал. Он однажды оставил бумажку в палатке. Я подобрал ее.
Мой рот завис чуть открытым, пока я не осознала это и не взяла под контроль.
– Ты хочешь сказать, что твой отец оставил шифр к сейфу в свободном доступе, где любой мог увидеть его?
– Нет, не в свободном доступе. Это было в палатке несколько недель назад, когда мы были в Штутгарте, помнишь? Он был на ящике с голубями с какими-то заметками о городах в которые мы отправимся. Единственные люди, которые могли его увидеть были…
– Любой связанный с ярмаркой, включая группу, сбежавшую ночью. Господи, Сорен, любой мог открыть сейф! Ты сказал Питеру, что нашел шифр?
Он покачал головой и набил остатками кренделя рот.
– Я положил его обратно на стол, так чтобы он не узнал, что тот пропадал. Но я видел на нем номер. И запомнил.
Я взглянула на него, по-настоящему взглянула, способом, которым как сказала мама надо смотреть на людей, чтобы увидеть что-то помимо их наружности, то, что в их душе. Я никогда не могла заглянуть в душу, но она говорила, что просто нужно терпение и практика. Я попыталась сейчас. Я очистила свой разум от всех подозрений, забот и других вещей, что засоряли мои мысли, и взглянула на Сорена.
Я ничего не увидела. Даже подсказанным мамой способом.
– Коровьи лепешки, – зарычала я и, содрав перчатки, коснулась его руки. Он выглядел удивленным этим, но я не обратила внимания, я была слишком занята, пытаясь отбиться от всех вещей пришедших из его ума. Образы его отца улыбающегося и хохочущего, боролись с Питером, огрызающимся на него, говорящим ему, что он невыносим, что он никогда не станет иллюзионистом, если не будет обращать внимание на его работу. Были так же краткие вспышки орущей на Питера Абсент, радостные моменты времени, когда Сорен работал с животными, заботясь о Бруно, кормя голубей, даже лаская Дэвида. Самое удивительное из всего – в его уме были также мои образы, смущающие образы, не имевшие никакого смысла, потому что они налагались со смесью расстройства и удовольствия.
Однако там не было никакого безмолвного отчаяния, которое я ощутила на сейфе.
– Ты в порядке? Ты выглядишь забавно, как будто одновременно свихнулась и счастлива.
Я убрала от него свою руку и наградила полуулыбкой.
– Ага, я в порядке. Просто испробовала кое-что.
Он выглядел заинтересованным.
– Эксперимент? Следственный эксперимент? – Его глаза широко распахнулись. – А я… ээ… как это называется… подозреваемый?
– Парень, ты реально смотрел слишком много американского ТВ, – рассмеялась я, довольная шансом встряхнуться от гадливого чувства, которого всегда набиралась, когда заглядывала людям в мозги. – Нет, ты не подозреваемый. Ты имел в виду то, что сказал?
Он порылся в холщевой сумке и извлек пару яблок, предложив одно мне. Я покачала головой.
– О чем?
– О том, что позаботишься о Тесле за меня. Мне нужно кое-что сделать в девять, так что если бы ты не возражал помочь, я бы, в самом деле, это оценила.
Он наклонился ближе и спросил хриплым шепотом:
– Ты собираешься устроить всем допрос третьей степени?
Я саданула его локтем по руке.
– Нет, тупица, я… я собираюсь встретиться… я собираюсь…гм…
Он просто смотрел на меня, пока я спотыкалась о свой язык.
– Бен собирается взять меня покататься на мотоцикле, это все. Это реально мелочь.
Он застыл с яблоком на полу пути ко рту, его глаза сузились.
– У тебя свидание с Бенедиктом?
– Это не свидание, это просто поездка на его мотоцикле.
Сорен моргнул.
– Миранда сказала, что ты можешь пойти? Я думал, ты сказала, что она не желает, чтобы ты была с ним?
– Она говорила, но передумала, и прежде, чем ты скажешь что-то еще, можешь просто остановиться, потому что это не то, что ты думаешь.
– Ты не знаешь, что я думаю, – тихо сказал он.
– Ты бы удивился, – пробормотала я. – Спасибо за заботу о Тесле сегодня вечером. Я твоя должница. Увидимся позже, лады?
Я поспешила прочь, прежде чем он смог сказать что-то еще. Мне пришло в голову, что хотя я не собиралась на свидание или что-то вроде, я не хотела, чтобы Бен увидел меня в той же самой старой неряшливой футболке и джинсах, обслюнявленных Теслой. Мама все еще была в трейлере, как раз готовясь идти делать свои ведьминские штучки. Она осталась достаточно надолго, чтобы наградить меня еще одной лекцией о встрече с Беном (она настаивала на том, чтобы считать это свиданием, которым оно явно не было, но никто кроме меня, казалось, этого не понимал), втискивая ее самый мощный амулет в мою руку.
– Позволь мне увидеть, что ты его надела.
– Мам! Мне он не нужен. Бен не собирается ничего со мной сделать. Он хороший. Он и не подумает сделать чего-то, что навредит мне.
– Он – парень, этого достаточно. Надень его.
Я закатила глаза и скользнула цепочкой на свою шею.
– Тут. Теперь ты счастлива? Я выгляжу как полная дегенератка.
Самый мощный амулет моей матери состоял из высушенной, жесткой, отвратительно выглядящей куриной лапки.
Она получила его от своей подруги, которая была жрицей вуду. Мама говорила, что у него была невероятная защищающая сила. Уверена что была. Любой кто подобрался бы ко мне для того чтобы хорошенько разглядеть вблизи вульгарную куриную ногу, сбежит прочь от моей персоны носящей ее.
– Просто держи это при себе. И не забудь, я желаю видеть тебя перед своей палаткой точно в десять.
– Знаю, знаю. Я больше не ребенок, мам.
– Но также и не взрослая, как ты считаешь. – Она сгребла Дэвида, потом притормозила в двери, прошла назад в комнату и поцеловала меня в лоб. – Приятно проведи время. Но не слишком приятно.
Я наградила ее легким объятием, достаточным чтобы показать ей, что я также ее люблю, так или иначе, у нас все это вышло слащаво, погладила Дэвида по голове (что он ненавидит) и повернулась к трем ящикам со своей одеждой.
– Хотела бы я иметь хоть какую-то девчачью одежду, – пробормотала я, проходясь по своим вещам. – Не то чтобы это свидание или что-то вроде, но все же я хотела бы иметь…
Видение прорвалось в мою голову. Не того типа видение что я получала от касания к вещам, но воспоминания о первых двух днях что мы провели в Германии. Мы только что прибыли, и мама, пытаясь приободрить, взяла меня по магазинам. Каждая из нас купила мягкие, легкие кисейные расклешенные юбки. Мамина персикового цвета, мои темно-синего и фиолетового, вместе с подходящими шелковыми крестьянскими рубашками. Она в то время шутила, что мы можем нарядиться цыганками на Хэллоуин. Это была девчачья одежда, и лучшее из всего, в чем я не выглядела совсем уж как полузащитник.
Пятнадцать минут спустя, прямо минута в минуту в девять, я вышла из трейлера, одергивая юбку, чтобы удостовериться, что она не собралась в поясе, чувствуя себя немного раздетой в своей девчачьей одежде. Учитывая факт, что под рубашкой у меня была куриная лапка.
Я сделала три шага, прежде чем кто-то появился из темноты. Я завопила и на фут подпрыгнула в воздух.
– Это всего лишь я, – сказал Бен.
– Здорово, и это причина наградить меня сердечным приступом, не так ли? – ахнула я, хватаясь за сердце. Он вышел из тени, в лужицу света, отбрасываемую одной из ближайших ламп. – О, я так рада, что ты находишь это забавным. Я прямо готова держать пари, что тебе не будет смешно, когда ты должен будешь объяснять мой труп моей же матери.
Его улыбка стала шире.
– Я раньше не видел тебя в платье. Ты выглядишь прелестно.
Я подтянула вырез крестьянской рубашки вверх, более чем немного смущенная способом которым он смотрел на меня. Это было восхищение. Не поймите меня превратно; я хочу, чтобы мной восхищались, но это просто не казалось правильным, что парень, выглядящий как он, может наградить таким взглядом кого-то вроде меня.
– Ага, хорошо, я девочка. И временами ношу девчачьи вещи.
Он протянул руку. Я поколебалась только несколько секунд прежде чем взять ее. Мы пошли к автомобильной стоянке.
– Я рад, что ты это делаешь, хотя надеюсь, тебе не будет слишком холодно кататься в юбке.
Я остановилась.
– О. Я не подумала об этом. Может мне нужно переодеться…
Он потащил меня вперед.
– Не нужно. Я удостоверюсь, что тебе будет тепло.
Я прошла несколько футов, ожидая, пока мы не миновали группу людей, которые со смехом подталкивали друг друга к билетной кассе.
– Гм, Бен? Ты все еще не… гм… голоден, а?
Он приостановился и опустил на меня взгляд. Я не могла увидеть его лицо, так как оно находилось в тени, но свет ламп сиял на его волосах, делая их черными и глянцевитыми, как черное дерево. Он не стянул их опять сзади в конский хвост, и надел другую шелковую рубашку (на этот раз изумрудно-зеленую) и черные джинсы.
Другими словами он был великолепен как обычно. Пара девчонок, хихикающих друг с другом, остановились посмотреть на него. Он проигнорировал их, чуть сдвигаясь пока я не смогла увидеть, что он улыбается мне.
– Это заставило бы тебя чувствовать себя лучше, зная, что я пообедал?
Я улыбнулась в ответ.
– Да, заставило бы.
– В самом деле? – спросил он, отпуская мои руки, ставя свой мотоцикл вертикально. – Я приму это как положительный признак.
– Чего?
Он перекинул ногу через мотоцикл.
– Нашего будущего. Забирайся, у нас не так много времени, если я должен вернуть тебя в десять.
Я решила позволить пропустить комментарий про «наше будущее» и вцепилась в его плечи, устраиваясь, когда забралась позади него, подбирая юбку под ноги, так чтобы она не попала в колеса.
– А шлемов нет? – спросила я.
– Он тебе нужен?
– Мама, вероятно, впала бы в истерику, если бы узнала, что я отправилась без него…
Он взглянул на меня через плечо, вопросительно изогнув бровь.
– Это же не противозаконно, не так ли?
– Нет, здесь, нет. Если бы ты поехал с кем-то еще, я бы сказала, что должен, но я прослежу, чтобы ты не причинил вреда.
Я взвесила потенциальный гнев матери, и решила, что всего лишь однажды доверюсь Бену. В конце концов, я носила под одеждой ужасающий защитный амулет.
– О'кей.
– Обхвати меня руками, – сказал он, все еще глядя на меня через плечо.
– Гм… – произнесла я, колеблясь, должна ли я показать ему амулет, на случай возникновения у него странных идей.
– Это более безопасный способ. Не хочу, чтобы ты свалилась. – Он выглядел так, словно хотел рассмеяться надо мной, так что я склонилась к его спине, обвила руки вокруг его талии. Он завел мотоцикл, сказав мне держать ноги выше, и мы поехали. Моя голова покоилась у его плеча, его волосы оказались прямо под моим носом. Он пах приятно, как-то пряно, но не так, как лосьон после бриться моего папаши, заставлявший меня чихать, а хорошо. Он пах… по-беновски. Я улыбнулась ему в затылок, мои волосы отбросило назад, когда нас вынесло с травы на хорошую дорогу, двигатель увеличил обороты, когда мы с шумом двинулись в разверзшуюся черноту ночи.

Дык с продой несколько потянули, вот и народ загулял, ничего скоро соберутся. Спасибо что зашла и за цветы.

Спасибо дорогая, очень рады что понравилось.

Это хорошо что много, хотя главы и так не маленькие. И Рады что нравится, спасибо за отзыв.

Спасибо что зашла, следующая глава уже у беты, так что шустрим помаленьку